Я поняла, что меня так коробит.
Мне приходится быть неискренней, когда речь идёт о больных темах.
Потому что я боюсь потерять её.
И одновременно — категорически не подлежу переубеждению. Как и она.

Как же мы похожи.

Я принимаю её такой, как есть. И я бы очень рада была узнать, что она понимает, кто я, понимает меня и наше отличие — и принимает меня такой. Другой.

Вся эта херотень про повстанцев — это истерический визг и одновременно чинная мольба о принятии. Поэтому так тяжело.